📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиМеч мертвых [= Знак Сокола ] - Андрей Константинов

Меч мертвых [= Знак Сокола ] - Андрей Константинов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 108
Перейти на страницу:

Во всём широком дворе он один и глядел внешне спокойным. Хотя понял уже всё. Или почти всё – достало ему для этого короткого вскрика новогородца. А и плохим был бы он князем, если бы не умел многое понимать прежде других. Он спросил ровным голосом:

– Кто же средь моих людей тебя, Лабута, так изобидел? И что случилось с тобой?

– Мы с побратимами при посольстве новогородском к тебе шли!.. – покачнулся Лабута. – Снаряжал нас хоробрый князь Вадим Военежич, а старшим ставил боярина Твердислава Радонежича, разумом светлого, и при нём датского княжича на корабле!.. Дары богатые собирал, тебя другом назвать отныне хотел… А и нету теперь ни даров тех, ни посольства, ни боярина Твердяты Пенька! Один я и остался!..

Он на ногах держался с трудом, но охрипший голос был слышен в каждом углу двора. Ладожане снова заохали: у многих были в Новом Городе если не родичи, то друзья и вполне могли оказаться среди сгинувшего посольства. И боярина Пенька было жаль. В обоих городах его знали, в обоих любили…

– А на меня всё же в чём твоя обида, Лабута? – прежним ровным голосом спросил князь.

– А в том, что меня со всеми вместе смерти не предал!.. – отчаянно крикнул новогородец, и простуженный голос не выдержал, сорвался: – Здесь убей, что ли!.. Как вернусь, как перед Военежичем встану? Искре Твердиславичу как в глаза посмотрю, отца не сберёгши?..

Ладожский государь обратил суровый взор на Крапиву, зоркие глаза блеснули синими льдинками:

– Его где встретила?

– У ручья, где стеклу кузнец чистый песок берёт, княже. Сюда берегом шёл, – ответила девушка. – Нас увидел, драться полез. В седло сесть еле уговорили…

Рюрик кивнул – она замолчала. Ручей, близ которого водился белый песок, протекал верстах в двадцати, да и выехал отряд лишь накануне. До границы, до Суворовой заставы, обернуться всяко не мог.

Князь снова повернулся к Лабуте:

– Где, сказываешь, напали на вас?

Новогородец шатнулся, парни сдвинулись было поддержать ослабевшего, подпереть. Лабута зло оттолкнул их и усмехнулся:

– Что спрашиваешь? Вестимо, не в ладожских землях, не там, где сам обязался Правду блюсти…

Голос князя остался ровным по-прежнему, только правая рука на подлокотнике стольца собралась в кулак:

– Потому спрашиваю, что пока от тебя ничего, кроме лая пустого, и не слыхать! Дело сказывай или ступай отколе пришёл. Без тебя допытаемся, кто кому виноват!

Не очень громко сказал, но вдруг стало понятно, каков он мог быть, когда гневался по-настоящему. Лабута сглотнул. Тяжело перевёл дух…

– Так с нами было, княже, – проговорил он затем. – Спрашиваешь коли, скажу. Перед волоком мы ночь ночевали, перед заставой, что воевода Сувор Несмеяныч для тебя держит. Уже и перемолвились с ним, уже наутро ждали его с дружиной – лодью датскую мимо порогов катками тащить, добро, с неё сгруженное, охранять честно… И дождались, княже, да не так ведь, как чаяли! Среди ночи изникли люди из леса… Первыми дозорных убили… Потом остальных… Кто спал – без чести спящими резали… Кто оружие схватил – стрелами расстреливали! Меня в рукопашной ранили трижды и ошеломили изрядно, упал, ещё двое сверху свалились, всего кровью залили… Оттого бросили, за мёртвого посчитав! Другим, кого сразу не дострелили, тем горло резали, видоков чтобы не оставлять…

– А ты, значит, видок? – спросил князь. – Ты в Ладоге жил, моих людей, верно, каждого в лицо и по прозванию помнишь. Кто из них был там?

– Они, батюшка Рюрик, лица свои личинами спрятали. Кожаными, в чём добрые люди зимой коляды колядуют… Да не всё скрыли… – Лабута закашлялся, мучительно, с сиплой надсадой. – У вожака их… в руке меч был уж очень приметный… С ним Твердислав Радонежич рубился… И перед смертью крикнул: «Сувор! Никак ты припожаловал?!.»

Вот когда все разом повернулись туда, где стояла Крапива. И узрели, сколь невозможным ей показалось услышанное. Мгновение девка стояла столбом, лишь краска на глазах стекала с обветренных щёк. Потом…

– Не моги батюшку бесчестить! Пёс смердящий, убью!..

Крапива Суворовна была нрава вспыльчивого и горячего, но чтобы так люто кричала – до сих пор люди не слыхивали. А она криком не ограничилась. Рванула из ножен меч и бросилась прямо к Лабуте!.. Побратимы-кмети знали, какова она была на мечах. Не то чтобы всех подряд посрамляла, но в дружине считали её соперницей из опасных. Даже будь новогородец свеж и здоров, и тогда неизвестно, сумел бы или нет себя от неё оборонить. А уж раненым, ослабевшим – подавно. То лишь и спасло его, что стояла она шагах в десяти: какое ни есть, а расстояние. Время требуется, чтоб одолеть. Мгновение, но матёрому воину и мгновения хватит, за которое простой человек рта от ужаса не успеет разинуть. Двое могучих парней прыгнули Крапиве наперерез, сгребли в охапку, а там и другие набежали – отгородили от Лабуты. Благо меча на названных братьев Крапива всё же не подняла; покуда вынимали его из руки и вкладывали назад в ножны, только кричала, голос надсаживая:

– Не верь, княже, пустобрёху, сучьему сыну!.. Не вели батюшку моего бесчестить прилюдно!..

Лабута же, отшатнувшийся было, засунул руку в кошель и извлёк переломленную стрелу. Поднял над головой, дабы каждый мог видеть:

– Из себя вынул… Ещё что показать, чтобы за видока признали?

Стрела были приметная, с яркими полосатыми перьями, посаженными близко к костяному ушку – для точности боя. Такими действительно похвалялись Суворовичи, и все это знали. Князь смотрел молча. Люди ладожские возговорили и снова притихли.

– Я стрелу, может, украл? – Лабута поворачивался кругом, на лице и в голосе был бешеный вызов. – И себе в тело обмана ради воткнул?

Надо было решать, и князь проговорил – сурово, отрывисто:

– На роту с этим пойдёшь? Перед Перуна очами клятвой поклясться не убоишься? Слова, здесь сказанные, повторишь?

– А повторю! – раздельно и твёрдо ответил Лабута. – Мне бояться уже нечего, все страхи видал, а Перуновой справедливости всего менее устрашусь. Я сюда с одним полз – люди чтобы узнали…

Тут он опять зашатался и на сей раз на ногах не устоял. Начал оседать наземь и уже не воспротивился, когда отроки подхватили.

– Лекаря к нему! – приказал князь. – И охранять!

Поднялся со стольца, и ладожане, кто ещё пришёл судиться судом, поняли: им с их мелкими тяжбами придётся повременить. Явилась большая беда, такая, что с избытком хватит на всех.

Морские варяжские корабли всю зиму стояли вытащенные на берег и укрытые в нарочно возведённых сараях. Каждую весну перед первым выходом в море их тщательно осматривали, где надо – заново конопатили, смолили. Просто так в речку не столкнёшь и врасплох по неотложной надобности после зимы не отправишься. Поэтому князь велел приготовить две малые лодьи, зиму напролёт ходившие по лишённой льда Мутной: надо же выяснить, правду ли сказал Лабута и что в самом деле приключилось с новогородским посольством!.. В городе и так уже много чего говорили и чаще должного поминали осеннюю стычку Сувора с Твердиславом. Тем более что та не на ровном месте случилась – ни дать ни взять увенчала давний раздор. Почём знать, что за думу эти двое всю зиму вынашивали и что друг над другом затеяли учинить?.. И не получится ли, что от бестолковой ссоры двоих бояр, как от одной маленькой головни, всему городу очередной раз гореть?..

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 108
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?